Я продолжала смотреть на нее с недоумением. Возможно,история с Дьюаном сильно подорвала мои умственные способности. Не каждый деньбессмертного лишают жизни.

— С какой стати ему писать свои книги здесь?

— Потому что ему нравится ходить с «ноутбуком» исочинять в кафе.

— Да, но он живет в Чикаго.

Пейдж покачала головой.

— Уже нет. Где ты была вчера вечером? Он переезжаетсюда. Хочет быть поближе к родным.

Кажется, Сет действительно что-то говорил про брата, но ятак переживала из-за своего позора, что все остальное пролетело мимо моих ушей.

— Когда?

— Насколько я знаю, сейчас. Именно поэтому мы сталипоследним пунктом его турне. Пока он поживет у брата, а потом обзаведетсясобственными апартаментами. — Пейдж наклонилась ко мне, хищно блестяглазами. — Джорджина, если знаменитый писатель будет часто появляться внашем магазине, это пойдет на пользу нашему имиджу.

Честно говоря, в данный момент мне было все равно, гдестанет творить Сет. Меня пугало, что он не уедет в другой конец страны, гдескоро забудет обо мне, после чего мы оба сможем жить спокойно. Теперь мнепредстоит сталкиваться с ним каждый день. А если желание Пейдж осуществится, тосталкиваться в буквальном смысле этого слова.

— Как же он будет писать в месте, где его все знают? Унего не будет отбоя от поклонников.

— Это наша забота. Мы обеспечим ему уединение…Осторожно. Он уже здесь.

Я сделала еще глоток мокко, удивляясь предприимчивостиПейдж. Подобное никогда не пришло бы мне в голову. Деньги в дело вкладывалУоррен, но коммерческим успехом магазин был обязан исключительно маркетинговомускладу ума моей непосредственной начальницы.

— Доброе утро, — сказал Сет, подойдя к нашемустолику.

На нем были джинсы, майка с надписью «Деф леппард» икоричневый вельветовый пиджак. Волосы явно не встречались сегодня с расческой.

Пейдж в упор посмотрела на меня, и я вздохнула:

— Пойдемте.

Сет молча вышел за мной на улицу. Мы оба ощущали неловкость.Он не смотрел на меня, а я — на него. Когда мы вышли на бульвар королевы Анны,я поняла, что так и не составила план экскурсии.

— С чего начнем? Сиэтл, в отличие от Галлии, неразделен на три части.

Я шутила больше для себя, но Сет неожиданно рассмеялся.

— «Seattle peninsula est»,[12] —процитировал он, обманув мои ожидания.

— Неверно. Кроме того, Цезарь такого не говорил. Этонаписано в путеводителе Бедекера.[13]

— Знаю. Но я плохо разбираюсь в латыни. —Мортенсен подарил мне задумчивую улыбку, которая, судя по всему, была еготоварным знаком. — А вы?

— Прилично. — Интересно, как бы он отреагировал,если бы узнал, что я бегло говорю на всех латинских диалектах разных эпохРимской империи? Должно быть, он расценил мой туманный ответ как отсутствиеинтереса к теме, потому что отвернулся и снова умолк. — Вы хотели увидетьчто-нибудь конкретное?

— Вообще-то нет.

Нет. Ладно. Отлично. Чем скорее мы начнем, тем скореезакончим, а потом я смогу встретиться с Эриком.

— Следуйте за мной.

Когда машина тронулась, я надеялась, что мы сможем начатьглубокомысленную беседу, несмотря на вчерашнее неудачное начало. Но с каждойминутой становилось все яснее, что умные разговоры Сета не прельщают. Явспомнила, как вчера он боялся не только публики, но даже сотрудников магазина.У малого оказались серьезные проблемы с общением, хотя он тщательно скрывал этово время нашего невинного флирта. Но потом я ушла и пустила в ход«отталкивающие» флюиды, которые должны были напугать его до смерти и заставитьзабыть о вчерашних достижениях. Браво, Джорджина.

Если бы я сумела найти подходящую тему, он смог бы восстановитьпрежнюю уверенность в себе и нашу связь, конечно, платоническую. Я попыталасьпридумать какой-нибудь серьезный вопрос, но вчерашняя неудача повторилась.Поэтому пришлось начать пустую светскую беседу.

— Значит, ваш брат живет в Сиэтле?

— Да.

— В каком районе?

— Лейк-форест-парк.[14]

— Отличное место. Хотите посмотреть его?

— Не очень.

— Тогда, может быть, что-нибудь другое?

— Да нет.

О'кей. Опять тупик. Расстроенная тем, что мастер письменнойречи может не владеть устной, я бросила свои попытки завязать диалог. Овчинкане стоила выделки. Поэтому я жизнерадостно болтала в одиночку, проводяэкскурсию по здешним достопримечательностям: площади Пионеров,[15]рынку «Пайк-плейс»[16] и познакомила с троллем Фримонта.[17] Выполнила инструкции Пейдж, показав ему самых задрипанных изнаших конкурентов, но то, что находилось неподалеку от «Космической иглы»,[18] удостоила лишь короткого кивка. Конечно, он видел все это изокна «Изумрудного города» и если бы действительно хотел совершить экскурсию,мог бы обратиться к гиду.

Ленч мы провели в районе университета. Мортенсен безпротестов и возражений пошел в мой любимый вьетнамский ресторан. Я получилавозможность немного отдохнуть от болтовни. Мы ели клецки, смотрели в окно илюбовались толпами студентов и машинами.

— Тут неплохо.

Это были первые слова, которые Сет произнес за все время пособственной воле. От звука его голоса я вздрогнула.

— Да. Место не слишком модное, но готовят здесь вкусно.

— Нет, я имел в виду этот район.

Я проследила за его жестом. На улице не было ничегоинтересного, кроме беспечных студентов с рюкзаками на плечах. Но потом яувидела еще несколько ресторанчиков, кафе и букинистических магазинов. Это былаэклектическая смесь, местами запущенная, но способная многое предложить нервныминтеллектуальным типам. В том числе знаменитым писателям-интровертам.